А.Ж.: Здравствуйте, Татьяна Николаевна. Скажите, вы занимаетесь только организацией работы наставников или и сами являетесь наставником?
Т.Л.: В Марийском государственном университете я принимала активное участие в реформировании проектной работы, во внедрении новой схемы обучения студентов проектной работе и в подготовке наставников для нее. Вместе с тем, в области консалтинга я являюсь бизнес-наставником.
А.Ж.: Почему вы столько времени и сил отдаете проектной деятельности молодёжи?
Т.Л.: Мне нравится растить новые проекты в самых разных областях. Сегодня это в первую очередь цифровизация и всё, что связано с передовыми инструментами для улучшения жизни и качества образования. Интересно проводить молодежь по пути от идеи до конечного результата.
Оба процесса: и проектирование, и работа с проектными командами, необыкновенно захватывающи. Молодые умы с легкостью придумывают очень интересные проектные идеи, они смелее и решительнее, чем взрослые, идут в новые для себя области, от них исходит мощный поток позитивной энергии.
А.Ж.: Каков, на ваш взгляд, главный результат для ребят от их участия в проектной деятельности?
Т.Л.: Мне очень хочется верить, что у школьников и студентов систематизируется отношение к решению проблем — они начинают погружаться именно в проблематику, а не брать ради того, чтобы написать реферат, случайные идеи, которые уже сотни раз реализованы. Я надеюсь, что они действительно начинают вовлекаться в проектную работу, им становится интересно, чтобы их проект решал какую-то реальную проблему региона, отрасли, студенческого сообщества.
В процессе проектной деятельности происходит командообразование, появляется внутренняя собранность, озадаченность. Не всем, но большинству ребят становится проще учиться, потому что они начинают ко всем учебным задачам относиться как к проектам, и это мне очень нравится.
В этом году мы в вузе реформировали проектную деятельность, введя новый проектный подход. Организовали специальные проектные дни по кластерам для факультетов. В результате ребята начали выдвигать новые проектные идеи, у нас родился большой, хороший пул таких проектов. Если раньше у многих студентов было несерьёзное отношение к учебе (они стремились скачать что-нибудь готовое в интернете), то сейчас молодые люди стараются понять, насколько был бы интересен какой-то их проект для реализации в отрасли, или в рамках студенческих инициатив; они обращают внимание на конкурсы, смотрят, как улучшить свою студенческую среду с помощью проектной логики.
А.Ж.: То есть студенты начинают распространять то, что усвоили в рамках проектной деятельности, на другие сферы жизни?
Т.Л.: Да. Сама проектная деятельность интереснее, чем обычное изучение предметов. Например, мы на занятиях проходим способы генерации идей, а они легко переносят их в другие области деятельности. Это те же мозговые штурмы, морфологические ящики и прочее.
А.Ж.: Татьяна Николаевна, приведите, пожалуйста, для наших читателей какой-нибудь пример включения студентов в проектную деятельность.
Т.Л.: С удовольствием. Одиннадцатиклассник два года назад хотел поучаствовать в форуме со своим бизнес-проектом, с прицелом на дальнейшее его распространение. Поучился, посмотрел, съездил на форум. После этого у него появилось понимание, что он в принципе хочет заниматься обучением школьников. Мы с ним рассмотрели существующие образовательные программы, нашли проект для старшеклассников по бизнес-образованию. И он самостоятельно начал в партнерстве с компанией «Старт» собирать команды из десяти- и одиннадцатиклассников, обучать их бизнес-проектированию. Ребята стали нас, действующих предпринимателей, приглашать в качестве экспертов или наставников. В итоге у них получилось порядка десяти бизнес-проектов. Сегодня парень сам развивает систему наставничества, растит наставников для школьных бизнес-проектов. Он у нас при «Точке кипения» ведёт клуб наставничества, поступил в университет и там собрал команду ребят, которые готовят себя к наставничеству в бизнес-проектах. По сути, молодой человек из своей бизнес-идеи вырос в проект, в рамках которого самостоятельно обучает, наставляет, собирает вокруг себя сообщество единомышленников.
А.Ж.: Какое событие в 2020 г. вы назвали бы самым ярким в области проектной деятельности и наставничестве у вас в регионе?
Т.Л.: В этом году проходил форум АСИ по идеям для реализации. На нем выявились несколько лидеров — проектов, в рамках которых предлагались интересные инициативы. Получилось эти инициативы на региональном уровне собрать и представить нашим министерствам, ведомствам. Там были один или два студенческих проекта, и наша региональная практика — та практика, которую мы внедрили в университете. Для региона она достаточно нова: единые проектные дни, потоковые лекции по кластерам. Сейчас идут защиты по проектам по факультетам, формируется большой пул проектов, которые были получены в рамках дисциплины «проектная деятельность». Эта дисциплина у нас преподается на первом, втором и третьем курсах.
В этом году мы в вузе сделали много интересных проектов, связанных с обучением нейронных сетей. Например, летом для администрации города студенты вместе с юридическим факультетом, с юридической клиникой разрабатывали портал для работы с обращениями граждан по вопросам благоустройства. Студенты, желавшие получить дополнительную практику, работали по личной инициативе, собирали базу данных, переводили письменные обращения граждан в электронный формат, чтобы на их основе обучить нейронную сеть, которая даст возможность классифицировать полученные жалобы, с которыми потом уже будет работать менеджер. Сейчас портал находится в разработке: оболочка создана, нейронная сеть обучается. Это яркий пример объединения городских властей с вузами и студенческим сообществом для решения совершенно конкретный задач.
Наш вуз очень много работает в области космических технологий. Сейчас очень много проектов делается по нейронным сетям. В этих сферах сначала что-то делают ученые (преподавательский состав вместе с бизнесом), а потом к ним подключаются студенты, которые в рамках этих исследований учатся находить и предлагать новые прорывные идеи и доводить их до конечного результата.
Есть проекты, которые полностью ведутся вузом. Коммуницируя с бизнес-сообществом и различными ведомствами, наши преподаватели подключают к таким работам студентов и наши лаборатории. У нас, например, есть цифровая лаборатория, в 2020 году был создан отдельный Институт цифровых технологий. Там ребята работают над проектами, связанными с нейронными сетями, с искусственным интеллектом. С сентября-октября 2020 года началось движение в сторону того, чтобы студенты начали делать и какие-то технологические вещи.
А.Ж.: Вы эту работу координируете?
Т.Л.: Сейчас уже не так активно, как раньше, а на первом этапе (сентябрь, октябрь, ноябрь 2020 г.) — да, координировала, вела у студентов занятия по генерации идей в той логике, в которой мы это делаем в Школе наставников — идем от проблемы, разбираемся с анализом ситуации и с тем что такое проблема, разбираем с ребятами схематизацию, а потом уже подключаем других специалистов, которые обучают финансовому планированию, и т. п.
А.Ж.: Вы говорили о курсе проектной деятельности, внедренном в Марийском университете. Вы участвовали в его разработке?
Т.Л.: Да. Тематическое наполнение — это моя, в том числе, разработка.
А.Ж.: Вы рассказывали, что в этом курсе есть особенности: проектный день и потоковые лекции для всех студентов. Это все основные особенности, или есть ещё какие-то?
Т.Л.: Логика здесь такая: факультеты объединяются в кластеры, которые распределены в течение недели по лекциям. Один кластер слушает потоковые лекции по проектной деятельности в понедельник, другой — во вторник и так далее. Сначала первый курс, потом второй, потом третий приходят к одному и тому же лектору, и так весь университет проходит только через одного лектора.
Потом ребята идут работать с наставниками. На каждом факультете они свои. И группы поделены по ним. Задача наставников — дать практику. Лекторы дают теорию и упражнения по своей тематике, а наставники прорабатывают со студентами практику.
Скажем, я провела лекцию по генерации идей, у наставников задача — с помощью разработанных планов практики эту генерацию провести, чтобы ребята по окончанию семинара (семинаров) уже имели идеи, с которыми они дальше идут в проектную деятельность.
Затем следуют занятия, например, по работе в команде проекта, по целевой аудитории. Студенты изучили лекцию, с наставниками закрепили практику и дальше уже работают по своему проекту, формируют команду, определяют целевую аудиторию и т. д. Это системный, последовательный процесс.
А.Ж.: Наставник является, скажем так, «держателем» проблематики проекта?
Т.Л.: Конечно, ведь наставники это преподаватели-предметники. Перед началом проектной деятельности в сентябре, чтобы погрузить ребят в проблематику, они прочитали им небольшие лекции — экскурс в будущее своей отрасли. Например, преподаватели-аграрии рассказали, какие проекты сейчас востребованы в этой области. Дальше студенты работают именно с преподавателями-предметниками по своей специальности. И проблематику разбирают либо отраслевую, либо региональную. Отмечу, что студенты первого курса у нас часто брали социальные проекты, что-то для студенчества.
А.Ж.: Какое время отводится студенту для выполнения проекта?
Т.Л.: Первое полугодие ребята изучают проектную деятельность и выдвигают свои проекты. Потом проходит оценка этих идей, отбираются проекты с наибольшей жизнеспособностью, и после Нового года они становятся основой для всех форумных кампаний, для грантовых студенческих конкурсов и т. д.
Вуз также проводит внутренний конкурс, выбирает те проекты, которые сам финансово поддержит, чтобы они были реализованы. Если какие-то проекты совсем слабые, но в них есть, что называется, рациональное зерно, то их будут развивать дальше с помощью наставников. Если интересному и актуальному проекту нужна финансовая поддержка, будем помогать и доводить его до получения разного рода грантов.
А.Ж.: Как студенты распределяются по наставникам? Принудительно или по собственному желанию?
Т.Л.: По предметникам они распределяются целиком учебными группами, а уже внутри сами делятся на команды по 5−7 человек.
А.Ж.: Кто формулирует проблему проекта?
Т.Л.: Студенты делают это совместно с наставниками. Преподаватели исходно формируют некоторый пул проблем, который им было бы интересно разрабатывать, и предлагают его ребятам. Если у тех есть свои идеи, они тоже могут их озвучить. Рассматривается также региональная проблематика с учетом «отраслевой принадлежности» студентов или в целом. И выбор того, какую тему взять, остается за ребятами.
А.Ж.: Какой из университетских проектов вы считаете самым успешным в смысле привлечения индустриального партнёра или поиска заказчика проекта?
Т.Л.: Летом 2019 г. в сотрудничестве с Агентством стратегических инициатив проходил хакатон «Город в кармане», посвященный городским инициативам. У нас были задачи от общественников, от городской администрации, и ребята их решали. Например, они разрабатывали интерактивную карту стационарных объектов. Администрация на начальном этапе их идею подхватила, было очень интересно, но потом начались переговоры… очень долгие переговоры… Сейчас я даже не владею информацией о том, насколько они продвинулись. Все как обычно уперлось в финансы. Разработчики делают прототип, а потом, и это естественно, готовы продолжать работать уже за деньги, а деньги им не всегда способны предложить.
Проект с обучением нейронной сети для администрации делается в сотрудничестве с ней, а потому будет реализован — там уже всё находится на стадии тестирования и анализа гипотез.
Бывают коллаборации. Если брать мои наставнические проекты в бизнес-проектировании, то нередки случаи, когда начинающие предприниматели объединяются друг с другом и делают совместные проекты.
Индустриальными партнерами я не занималась, но в вузе у нас такие примеры есть. Например, один из крупных заводов Йошкар-Олы — Марийский механико-машиностроительный завод, который входит в концерн «Алмаз — Антей». Они часто становятся партнёрами в разных проектах. Очень сильно поддерживают.
В прошлом году у нас в университете были сформированы инженерные классы при поддержке «Роскосмоса». АО «Радиотехнический институт имени академика А. Л. Минца «(занимается, в числе прочего, космическими снимками и космическим зондированием Земли) тоже работает с нашими студентами. У нас в вузе есть специальная лаборатория по этому направлению, и в ней студенты прямо исполняют заказы РТИ.
Вообще говоря, наш университет ориентирован на партнёрские связи. Проекты ради проектов нам не очень интересны. Когда началась история с COVID, в прошлом году по весне мы тестировали систему по распознаванию ковидных поражений легких по рентгеновским снимкам. Нейронную сеть подключали к этому делу. Были придуманы две тестовых программы. Одну делала лаборатория при университете, другую — сторонняя компания, вот и соревновались, какая нейронка лучше получилась. Этот проект, по-моему, с москвичами делался. Более конкретно сказать не могу, но всё, что находится в моем поле зрения, оно именно в таком ключе развивается. Всегда есть какая-то конкретная партнёрская поддержка именно со стороны предприятий.
Есть у нас ассоциация местных разработчиков, туда входят IT-компании, и она очень плотно работает с вузом. Например, университет сотрудничает с группой компаний «Дигт». Они даже создали цифровую лабораторию при вузе и вместе со студентами работают над проектами по распознаванию лиц и голосов. Подобную работу ведет с нашими ребятами и Институт цифровых технологий.
А.Ж. В чем, по вашему мнению, интерес этих компаний? Правильно ли я понимаю, что студенты в совместных с ними проектах участвуют в решении актуальных задач?
Т.Л.: В первую очередь, IT-шникам нужны кадры. Все более или менее толковые кадры утекают за пределы республики. IT-шники хотят найти хороших работников, поэтому им интересно со студентами работать. Как только находят толковых ребят, сразу берут их к себе на работу и берегут как зеницу ока.
Примерно такая же мотивация и у научных организаций. У нас в городе есть, например, агроинститут, ему интересно работать со студентами, которые подают надежды в научной области. Вот и приходят аграрники в вуз со своими разработками, а преподаватели подключают к ним студентов, потому что руководство вуза требует: «Дайте нормальные проекты. Все работаем в проектной логике».
А.Ж.: Такое требование исходит от руководства?
Т.Л.: Конечно. От ректора, от проректора по цифровой трансформации. Перед всеми факультетами поставлена задача внедрения цифровых технологий в проекты. Это должны быть междисциплинарные проекты. При университете у нас есть пединститут, так вот, педагоги объединяются с IT-шниками, с экономистами, и получаются в такой коллаборации образовательные порталы. Каждый факультет в позапрошлом году защищал свою программу по цифровой трансформации, проекты, над которыми они в 2020 планировали работать на факультетах, сейчас эти проекты внедряют в совместной работе со студентами.
А.Ж.: Как вы обучаете наставников-предметников, которые ведут проекты?
Т.Л.: Наставников-предметников мы обучаем на стратегических сессиях. Преподаватели получают записи наших лекций, чтобы у каждого наставника была возможность понять, что было рассказано студентам о проектной деятельности, а потом продумывают, как может выглядеть план практического занятия. На корпоративном портале у нас есть чат с наставниками, где мы размещаем все необходимые материалы, отвечаем на вопросы.
А.Ж.: Проводится ли обучение наставников в течение полугодия или только в начале?
Т.Л.: Мы планировали проводить встречи ежемесячно, но в итоге провели три сессии: первую — перед запуском, вторую — после первой недели практики, чтобы понять, какие есть запросы, третью — чтобы сверить позиции, понять, кто где находится. Практика показывает, что преподавателю сложно быстро перестроиться на позицию наставника.
А.Ж.: Цикл проектной работы заканчивается в конце года?
Т.Л.: Как дисциплина проектная деятельность заканчивается в первом семестре. Во втором семестре мы создаём проектную школу, куда идут уже авторы проектов, проектные команды, которым на самом деле хочется их реализовывать и доводить свои идеи до конкретного результата.
Так должно быть, но не всегда так получается. Скажем, в 2021 году мы будем смотреть на эпидемиологическую ситуацию. В прошлом году мы во втором семестре запустили проектную школу, провели в ней первые два занятия, и тут всех посадили на карантин. Мы срочно «переехали» в Zoom, и с трудом, но все же смогли сохранить тех, кому это было интересно.
А.Ж.: В течение первого полугодия все студенты пытаются применить знания о проектной деятельности и разработать замысел проекта, а во втором полугодии те из них, кто намерен воплотить в жизнь свой замысел, идут реализовывать его при поддержке университета? Так я понимаю?
Т.Л.: В принципе — да. Либо это делается при поддержке университета, либо мы проекты из бумажного варианта переводим в реальную практику и подаём, например, на грантовые конкурсы, которые начинаются в конце весны.
А.Ж.: Наставники остаются те же, что в первом полугодии?
Т.Л.: Да.
А.Ж. Наставничество официально оформлено или осуществляется виде частной инициативы?
Т.Л.: В этом году наставничество было оформлено в рамках почасового фонда оплаты труда. Также у преподавателей есть KPI, рейтинг наставников. Чем более качественные, реальные, жизнеспособные проекты подготовили их подопечные, тем больше KPI и тем выше зарплата.
А.Ж.: С какими трудностями или барьерами вы сталкиваетесь при реализации проектного подхода и наставничества?
Первое — это очень большое сопротивление преподавателей: у них своей нагрузки предостаточно, а тут им предлагают освоить новый подход. Педагогам, даже если они очень хотят стать наставниками в полном смысле этого слова, сложно переключиться с академической практики обучения на организацию практики проектной деятельности, они не привыкли делать науку прикладной.
С точки зрения проектной логики мы в качестве своих лекторов используем только практиков, тех, кто занимается проектированием. Преподаватели, которые не имеют своей практики, выступают только в качестве наставников.
Второе — у студентов, особенно у первокурсников, нет готовности заниматься проектированием. Хотя в школах проектная деятельность и введена как обязательная, часть ребят не может сообразить, в чем ее суть, их нужно сначала погружать в понимание проблемы и объяснять цели проектной работы. Это, наверное, ключевое. Самое важное в проектной логике — с самого начала объяснить, что прежде, чем переходить к решению, нужно разобраться, как устроена реальность, в которой предполагается делать проект, в чем заключается проблема. Первокурсники же сразу пытаются предложить решение, еще не разобравшись в проблематике вопроса.
А.Ж.: Как вы преодолеваете неготовность педагогов включаться в проектную деятельность? С помощью системы обучения и системы оплаты труда?
Т. Л. Да. Но это только одна составляющая. Вторая заключается в том, что все осознают: по-другому уже работать нельзя. Этому сильно поспособствовала пандемия, все сегодня люди начали понимать, что без цифрового и онлайн-пространства, без мобильности студентов и педагогов дальше никто двигаться не сможет.
Кто-то сразу говорит: «Нет, я понимаю, что я тут не справлюсь». Это обычно преподаватели старой школы, поэтому их не брали наставниками. Мы привлекали преподаватели были помоложе — тех, кто понимает, что деваться некуда, всё равно это всё придётся осваивать.
А.Ж.: Каждый преподаватель мог свободно выбрать, становиться наставником или нет?
Да, на факультетах педагоги сами принимали решение, для нас это было важно, потому что иначе не будет нужного эффекта. У каждого факультета есть свои показатели KPI, которые они должны выполнять, а значит, в их интересах выбрать эффективных наставников.
Мы перед собой задачу ставили переформатировать проектную деятельность, чтобы в вузе родился пул хороших проектов, которые студенты могут представить в рамках форумной кампании.
А.Ж.: Через какие форматы работы в рамках Академии наставников вы прошли?
Т.Л.: По-моему, все прошла. Сначала была организатором группы наставников у себя в регионе, модератором на Школе наставников. Потом прошла школу модераторов, модерировала на онлайн-школах, сейчас перешла на позицию эксперта на Школах наставников.
А.Ж.: Что из предложенного на Школах наставников вы перенесли в свою практику?
Т.Л.: Для меня Академия наставников — это школа жизни в проектной деятельности, я ей очень благодарна, потому что у меня кардинально поменялся подход к проектной работе. Раньше я рассматривала проект как идею, красиво упакованную и представленную. Сейчас же я понимаю, что любой проект должен решать конкретную проблему.
На Школах наставников часто рассматриваются технологические проекты, мне интересно вникать в новые сложные темы, сопровождать развитие группы. Ценным для меня стало умение работать с предложениями участников команды, не навязывая им свои идеи. Стараюсь максимально использовать схематизацию, хотя ее мне еще изучать и изучать. Я очень хорошо стала ориентироваться в онлайн-инструментах организации работы группы.
А.Ж.: Каковы ваши ближайшие планы в области проектной деятельности и наставничества?
Т.Л.: В бизнес-наставничестве я запускаю свои предпринимательские мастер-майнды, это будет наставнический проект с начинающими предпринимателями с прицелом на развитие бизнеса. Группа уже набрана, предстоит ряд встреч, на которых мы будем ставить цели, планировать, наблюдать за развитием бизнеса.
Также я планирую заняться индивидуальным наставничеством, сопровождением начинающих предпринимателей.
Работаю в РАНХиГС в программе «Цифровая трансформация государственных служащих», где тоже наставнический опыт помогает создать условия, чтобы группа получила практические знания.
Планов много. Я бы ещё с удовольствием и с Академией наставников поработала.