Кружковое движение НТИ запустило проект «Техподдержка»: мы зовём школьников ДНР и ЛНР в распределённые инженерные кружки, ищем технологические решения для помощи людям на пострадавших территориях и призываем всех желающих к нам присоединиться. 16 декабря состоялся первый выезд проекта в Луганск, мы встретились с Клубом программистов и инженеров, а главное – отвезли на тест печки, изготовленные специалистами ЦМИТ «НаноЭлектроЛаб». Отопление – главная проблема пострадавших территорий этой зимой, поэтому печки жителям очень нужны. Маргарита МОСКВИНА поговорила с руководителем ЦМИТа Денисом ТИМИРБАЕВЫМ и расспросила его про становление самого Центра и, конечно, про работу над печками (которые сейчас уже греют жителей Попасной – это город в ЛНР, почти полностью разрушенный в мае этого года).
Маргарита Москвина: Расскажите немного о себе. С чего начался ваш путь в инженерии?
Денис Тимирбаев: В 2009 году мы создали кружок по нанотехнологиям при нашей гимназии, добились достаточно высоких результатов. В 2012 году в нашем пензенском регионе стали проводить различные мероприятия по созданию и развитию инфраструктуры и инновационных проектов. И как раз в это время началось формирование и создание ЦМИТ-движения, проводился федеральный конкурс по отбору команд по созданию молодежных инженерных центров прототипирования, которые заложили основу движения Центров молодежного инновационного творчества – ЦМИТов. А уже в 2017 году наша команда приняла непосредственное участие в разработке и создании детского технопарка «Кванториум» в Пензенской области.
Маргарита Москвина: Расскажите немного о себе. С чего начался ваш путь в инженерии?
Денис Тимирбаев: В 2009 году мы создали кружок по нанотехнологиям при нашей гимназии, добились достаточно высоких результатов. В 2012 году в нашем пензенском регионе стали проводить различные мероприятия по созданию и развитию инфраструктуры и инновационных проектов. И как раз в это время началось формирование и создание ЦМИТ-движения, проводился федеральный конкурс по отбору команд по созданию молодежных инженерных центров прототипирования, которые заложили основу движения Центров молодежного инновационного творчества – ЦМИТов. А уже в 2017 году наша команда приняла непосредственное участие в разработке и создании детского технопарка «Кванториум» в Пензенской области.
М.М.: Получается, из кружка при гимназии вырос ваш ЦМИТ?
Д.Т.: Да, в 2012 году появился наш Центр молодежного инновационного творчества «НаноЭлектроЛаб». При этом мы планировали, что у нас даже будет два разных ЦМИТа: один по нанотехнологиям, НаноЛаб, а другой по электронике. Но оказалось, что два проекта – это слишком много, и мы даже по отдельности получаемся слишком большими, и тогда было принято решение о создании объединенного проекта «НаноЭлектроЛаб». При этом основной специализацией являются нанотехнологии, что на этапе развития ЦМИТов был уникально: после нас появлялись центры с аналогичной направленностью, но мы были первыми. У нас есть в доступе оборудование как под нанотехнологические задачи, так и под электронику. При этом основным направлением деятельности центра является разработка проектов, в первую очередь, проектов медицинской направленности – этим мы отличаемся от большинства ЦМИТов.
М.М.: Как вы строили работу ЦМИТа?
Д.Т.: Ещё на заре ЦМИТов мы попросили ребят написать на доске, каких знаний им не хватает, чтобы эффективно реализовывать свои проекты. У нас была такая большая прозрачная двусторонняя доска, она была одной из наших первых разработок , и с тех пор всегда с нами, в каком бы здании мы ни находились. Так вот, ребята написали на доске больше 200 позиций, и нам пришлось в приказном порядке это дело остановить – как минимум потому, что места уже не осталось. И тогда мы поняли, что что-то не то творится с рядом компетенций. Нормально, когда для инженерных проектов им не хватает обычного курса математики и черчения. Но русский язык? Правописание?.. При том, что ребята достаточно уверенно аргументировали, зачем им эти навыки и почему они считают, что им их не хватает. Проблема – в фундаментальном образовании. Здесь недостаточно будет просто предоставить им в свободный доступ высокотехнологичное оборудование, для создания по-настоящему высококачественных проектов этого будет мало.
В это же время мы столкнулись с рядом других проблем и попытались их решить уже с помощью другой модели – приняли участие в разработке концепции детских технопарков «Кванториум» (чем отличаются ЦМИТы от Кванториумов, можно прочитать в конце текста – прим.ред.). В разрабатываемой концепции предполагалось предоставлять ребятам получение компетенций, которых им не хватает. Наша команда начала создавать и развивать проект Кванториума, мы занимались дополнительным инженерно-техническим образованием ребят с проектно-ориентированным подходом, этот формат показал высокую эффективность. У нашей команды родилось множество интересных образовательных проектов и разработок, в основе которых было развитие софтовых компетенций через хардовые. Как раз в данном контексте была разработана и проведена в 2019 году летняя международная инженерная школа – Кампус летних молодежных инноваций «Квантоград». Данный проект стал лучшей региональной практикой в России, наш опыт проведения этого кампуса признали эффективным на уровне Министерства образования.
Д.Т.: Да, в 2012 году появился наш Центр молодежного инновационного творчества «НаноЭлектроЛаб». При этом мы планировали, что у нас даже будет два разных ЦМИТа: один по нанотехнологиям, НаноЛаб, а другой по электронике. Но оказалось, что два проекта – это слишком много, и мы даже по отдельности получаемся слишком большими, и тогда было принято решение о создании объединенного проекта «НаноЭлектроЛаб». При этом основной специализацией являются нанотехнологии, что на этапе развития ЦМИТов был уникально: после нас появлялись центры с аналогичной направленностью, но мы были первыми. У нас есть в доступе оборудование как под нанотехнологические задачи, так и под электронику. При этом основным направлением деятельности центра является разработка проектов, в первую очередь, проектов медицинской направленности – этим мы отличаемся от большинства ЦМИТов.
М.М.: Как вы строили работу ЦМИТа?
Д.Т.: Ещё на заре ЦМИТов мы попросили ребят написать на доске, каких знаний им не хватает, чтобы эффективно реализовывать свои проекты. У нас была такая большая прозрачная двусторонняя доска, она была одной из наших первых разработок , и с тех пор всегда с нами, в каком бы здании мы ни находились. Так вот, ребята написали на доске больше 200 позиций, и нам пришлось в приказном порядке это дело остановить – как минимум потому, что места уже не осталось. И тогда мы поняли, что что-то не то творится с рядом компетенций. Нормально, когда для инженерных проектов им не хватает обычного курса математики и черчения. Но русский язык? Правописание?.. При том, что ребята достаточно уверенно аргументировали, зачем им эти навыки и почему они считают, что им их не хватает. Проблема – в фундаментальном образовании. Здесь недостаточно будет просто предоставить им в свободный доступ высокотехнологичное оборудование, для создания по-настоящему высококачественных проектов этого будет мало.
В это же время мы столкнулись с рядом других проблем и попытались их решить уже с помощью другой модели – приняли участие в разработке концепции детских технопарков «Кванториум» (чем отличаются ЦМИТы от Кванториумов, можно прочитать в конце текста – прим.ред.). В разрабатываемой концепции предполагалось предоставлять ребятам получение компетенций, которых им не хватает. Наша команда начала создавать и развивать проект Кванториума, мы занимались дополнительным инженерно-техническим образованием ребят с проектно-ориентированным подходом, этот формат показал высокую эффективность. У нашей команды родилось множество интересных образовательных проектов и разработок, в основе которых было развитие софтовых компетенций через хардовые. Как раз в данном контексте была разработана и проведена в 2019 году летняя международная инженерная школа – Кампус летних молодежных инноваций «Квантоград». Данный проект стал лучшей региональной практикой в России, наш опыт проведения этого кампуса признали эффективным на уровне Министерства образования.
Из архивов ЦМИТ
М.М.: С какой аудиторией вы работаете в основном – со школьниками или студентами? В Кванториуме вы работаете со школьниками, а в ЦМИТе они есть?
Д.Т.: Кванториум позволил создать задел для развития проектных команд из школьников, правда, некоторые из них теперь уже студенты. А так, конечно, у нас есть и команды школьников. Мы, если не ошибаюсь, первыми предложили в детских технопарках начать работать с дошколятами: стандартная нижняя планка там была 10–12 лет, мы постарались её сделать меньше – 5–6 лет. Сейчас мы поняли, что нужно направить имеющийся у нас опыт и знания на более эффективные и технологичные проекты, и сделали шаг вперед: мы начали развивать и перезапускать проект ЦМИТа с наработками и проектными командами, которые у нас есть. в настоящее время. У нас сейчас происходит развитие нового проекта «МАРС» – по своему функционалу и направленности он ближе к молодежному инженерному конструкторскому бюро с проектами высокой сложности. Мы уверены в его востребованности: ребята демонстрируют заинтересованность в решении непростых проектных задач, могут работать по свободному графику, при этом их команды по возрасту не ограничены – у нас нет ни нижней, ни верхней планки.
М.М.: В чем цель такого сообщества?
Д.Т.: Вырастить Созидателя. Недавно мы придумали слоган «Не хотим вырастить Масков, хотим вырастить Королёвых». Я считаю, что должны быть КБ, которые бы двигали технологии вперед, по аналогии со старой советской или русской инженерной школой. Её идеология подразумевает, что всё, что мы делаем, в первую очередь происходит для технологических прорывов, для общества, для развития и внедрения самых передовых технологий. Это те особенности, которые мы стремимся ребятам донести. Когда к нам приходит команда и говорит: «Мы придумали новую разработку», мы утрированно спрашиваем: «Она поможет нам завтра высадиться на Марсе?». Если да – это хорошая разработка, и мы немедленно начинаем ее внедрение, а если это, например, приспособление, помогающее открывать экран на телефоне одним пальцем, а не двумя – это история, конечно, интересная, но она должна быть на втором плане.
М.М.: А какие вообще задачи решают такие команды?
Д.Т.: Вопрос «Что нам делать?» возникает очень часто. Когда к нам приходит команда, мы спрашиваем ребят, чем бы они хотели заниматься. Они начинают рассказывать, что бы хотели сделать, что для этого нужно, что им мешает. Так что в первую очередь здесь важна инициатива команды. А мы как операторы этого КБ должны правильно настроить, правильно озвучить и «подсветить» проблемное поле, чтобы команда работала на решением реальной, а не выдуманной проблемы. При этом рынок, в котором этот проект функционирует, не обязательно должен быть существующим сейчас. Команда может создавать сама эти перспективные рынки и решать на них задачи любой сложности. Осознавать, что перспективно, а что нет – отдельная история, наша команда не хочет становиться полубогами, которые определяют, что сейчас перспективно, что еще пока нет, а что не будет никогда. На практике получается соотношение 10 к 1: десять проектов на уже существующем рынке, один – на прорывном направлении. Увидеть такое направление сложно, поэтому мы стараемся всё же любой проект довести с ребятами до своего логического завершения, чтобы команда получила какой-то результат для последующего анализа и проделывания работы над ошибками.
М.М.: С какой аудиторией вы работаете в основном – со школьниками или студентами? В Кванториуме вы работаете со школьниками, а в ЦМИТе они есть?
Д.Т.: Кванториум позволил создать задел для развития проектных команд из школьников, правда, некоторые из них теперь уже студенты. А так, конечно, у нас есть и команды школьников. Мы, если не ошибаюсь, первыми предложили в детских технопарках начать работать с дошколятами: стандартная нижняя планка там была 10–12 лет, мы постарались её сделать меньше – 5–6 лет. Сейчас мы поняли, что нужно направить имеющийся у нас опыт и знания на более эффективные и технологичные проекты, и сделали шаг вперед: мы начали развивать и перезапускать проект ЦМИТа с наработками и проектными командами, которые у нас есть. в настоящее время. У нас сейчас происходит развитие нового проекта «МАРС» – по своему функционалу и направленности он ближе к молодежному инженерному конструкторскому бюро с проектами высокой сложности. Мы уверены в его востребованности: ребята демонстрируют заинтересованность в решении непростых проектных задач, могут работать по свободному графику, при этом их команды по возрасту не ограничены – у нас нет ни нижней, ни верхней планки.
М.М.: В чем цель такого сообщества?
Д.Т.: Вырастить Созидателя. Недавно мы придумали слоган «Не хотим вырастить Масков, хотим вырастить Королёвых». Я считаю, что должны быть КБ, которые бы двигали технологии вперед, по аналогии со старой советской или русской инженерной школой. Её идеология подразумевает, что всё, что мы делаем, в первую очередь происходит для технологических прорывов, для общества, для развития и внедрения самых передовых технологий. Это те особенности, которые мы стремимся ребятам донести. Когда к нам приходит команда и говорит: «Мы придумали новую разработку», мы утрированно спрашиваем: «Она поможет нам завтра высадиться на Марсе?». Если да – это хорошая разработка, и мы немедленно начинаем ее внедрение, а если это, например, приспособление, помогающее открывать экран на телефоне одним пальцем, а не двумя – это история, конечно, интересная, но она должна быть на втором плане.
М.М.: А какие вообще задачи решают такие команды?
Д.Т.: Вопрос «Что нам делать?» возникает очень часто. Когда к нам приходит команда, мы спрашиваем ребят, чем бы они хотели заниматься. Они начинают рассказывать, что бы хотели сделать, что для этого нужно, что им мешает. Так что в первую очередь здесь важна инициатива команды. А мы как операторы этого КБ должны правильно настроить, правильно озвучить и «подсветить» проблемное поле, чтобы команда работала на решением реальной, а не выдуманной проблемы. При этом рынок, в котором этот проект функционирует, не обязательно должен быть существующим сейчас. Команда может создавать сама эти перспективные рынки и решать на них задачи любой сложности. Осознавать, что перспективно, а что нет – отдельная история, наша команда не хочет становиться полубогами, которые определяют, что сейчас перспективно, что еще пока нет, а что не будет никогда. На практике получается соотношение 10 к 1: десять проектов на уже существующем рынке, один – на прорывном направлении. Увидеть такое направление сложно, поэтому мы стараемся всё же любой проект довести с ребятами до своего логического завершения, чтобы команда получила какой-то результат для последующего анализа и проделывания работы над ошибками.
Из архивов ЦМИТ
М.М.: Как вы узнали про проект «Техподдержка» и почему решили в него включиться?
Д.Т.: Когда всё началось ещё 24 февраля, мы сразу поняли, что надо чем-то помогать. Я считаю, что, помимо инженерного, должен быть ещё патриотически верный вектор развития. Через инженерное дело мы пытаемся создать новую идеологию, в том числе патриотического направления. Мы сразу включились, стали думать, как помочь на первых порах. В то время никто не понимал, что там вообще может пригодиться, всё было скомкано. Так что мы начали помогать через знакомых тем, кто сейчас в зоне боевых действий – различным оборудованием, например. Потом мы поняли, что на оборудование в будущем потребуется гораздо больше денег – а мы не настолько самодостаточные, чтобы легко оперировать несколькими миллионами в этих целях. Но мы, кстати, примерно на такие суммы уже и помогли. Через какое-то время на меня вышел Алексей Федосеев и рассказал, что у них есть проект помощи людям в беде на территориях боевых действий.
Прим. ред: Если вы хотите подключиться к «Техподдержке», пишите координатору проекта Ольге Прудковской на prudkovskaya@kruzhok.org или в телеграм: https://t.me/o_prudkovskaya
М.М.: Почему именно печки, и чем эти печки отличаются от обычных?
Д.Т.: Это было интересно. На самом деле, у нас в сообществе есть такие взрослые изобретатели, которых мы используем как «наглядное пособие» для остальных. Нам повезло – один из таких изобретателей долго за нами наблюдал и понял, что мы не хотим просто украсть его идеи, а желаем реально что-то менять в мире, готовы ему помогать, продвигать его изобретения. Он как раз занимался доработкой такой печки – он жил два года почти отшельником, хорошо изучил её недостатки и модернизировал её. Мы сделали тестовую версию, она показала результаты лучше, чем у обычной буржуйки. Она более экономичная – потребляет в два раза меньше топлива, а ещё дольше прослужит. Для армии этот бонус не нужен, а вот для гражданских очень даже полезен, пока их система отопления не восстановится – надеюсь, это скоро произойдет, и печки перевезут в другое место, где они будут нужнее. Плюс мы сделали печку более безопасной – опять же благодаря нашему изобретателю, который два года с ней жил и сделал множество выводов, например, о том, что внешнее окошко может привести к пожару. Сейчас печка может потреблять любое топливо, кроме жидкого: уголь, дерево, опилки даже сырые.
М.М.: Как вы узнали про проект «Техподдержка» и почему решили в него включиться?
Д.Т.: Когда всё началось ещё 24 февраля, мы сразу поняли, что надо чем-то помогать. Я считаю, что, помимо инженерного, должен быть ещё патриотически верный вектор развития. Через инженерное дело мы пытаемся создать новую идеологию, в том числе патриотического направления. Мы сразу включились, стали думать, как помочь на первых порах. В то время никто не понимал, что там вообще может пригодиться, всё было скомкано. Так что мы начали помогать через знакомых тем, кто сейчас в зоне боевых действий – различным оборудованием, например. Потом мы поняли, что на оборудование в будущем потребуется гораздо больше денег – а мы не настолько самодостаточные, чтобы легко оперировать несколькими миллионами в этих целях. Но мы, кстати, примерно на такие суммы уже и помогли. Через какое-то время на меня вышел Алексей Федосеев и рассказал, что у них есть проект помощи людям в беде на территориях боевых действий.
Прим. ред: Если вы хотите подключиться к «Техподдержке», пишите координатору проекта Ольге Прудковской на prudkovskaya@kruzhok.org или в телеграм: https://t.me/o_prudkovskaya
М.М.: Почему именно печки, и чем эти печки отличаются от обычных?
Д.Т.: Это было интересно. На самом деле, у нас в сообществе есть такие взрослые изобретатели, которых мы используем как «наглядное пособие» для остальных. Нам повезло – один из таких изобретателей долго за нами наблюдал и понял, что мы не хотим просто украсть его идеи, а желаем реально что-то менять в мире, готовы ему помогать, продвигать его изобретения. Он как раз занимался доработкой такой печки – он жил два года почти отшельником, хорошо изучил её недостатки и модернизировал её. Мы сделали тестовую версию, она показала результаты лучше, чем у обычной буржуйки. Она более экономичная – потребляет в два раза меньше топлива, а ещё дольше прослужит. Для армии этот бонус не нужен, а вот для гражданских очень даже полезен, пока их система отопления не восстановится – надеюсь, это скоро произойдет, и печки перевезут в другое место, где они будут нужнее. Плюс мы сделали печку более безопасной – опять же благодаря нашему изобретателю, который два года с ней жил и сделал множество выводов, например, о том, что внешнее окошко может привести к пожару. Сейчас печка может потреблять любое топливо, кроме жидкого: уголь, дерево, опилки даже сырые.
Процесс работы над печкой
М.М.: В чем были сложности?
Д.Т.: Мы долго ждали материал – он был нужен специфический, мы его заказали, он шёл две недели. За эти две недели мы по области насобирали аналогичные материалы – поэтому печек получилось немного, а ещё они вышли тяжелее, чем изначально планировалось и чем весят другие обычные буржуйки. Но наша более эффективная и функциональная. Вообще, основная трудность – трудоёмкость самого процесса. Мы задействовали всех свободных людей, несколько организаций нам помогали с дополнительным оборудованием: нам пришлось докупать необходимое оборудование прямо в процессе работы. Трудность была также в том, что мы всё это делали на новом, «необкатанном» для себя месте, оно не до конца приспособлено к такой работе: не всегда, например, справлялась вентиляция. Но это всё решаемые трудности. Сейчас мы многие проблемы решили, и наша скорость – одна печка за двое суток, хотя мы понимаем, что это очень немного.
М.М.: Сколько вы всего сделали печек? Планируете как-то их дорабатывать?
Д.Т.: Мы сделали, считая тестовую, шесть штук. Хотели отправить пять, а одну тестовую оставить себе, чтобы дальше её дорабатывать, но и её нас тоже попросили отправить: их не хватало. Сейчас нам пришли новые материалы, и мы можем сделать ещё штук двадцать таких печек. Но сначала нам нужно дождаться результатов использования первой партии, чтобы понять, какие ещё есть проблемы, чтобы их решить, модернизировать печки. Также мы хотим сделать технологическую карту, чтобы потом поделиться опытом работы над печкой.
М.М.: В чем были сложности?
Д.Т.: Мы долго ждали материал – он был нужен специфический, мы его заказали, он шёл две недели. За эти две недели мы по области насобирали аналогичные материалы – поэтому печек получилось немного, а ещё они вышли тяжелее, чем изначально планировалось и чем весят другие обычные буржуйки. Но наша более эффективная и функциональная. Вообще, основная трудность – трудоёмкость самого процесса. Мы задействовали всех свободных людей, несколько организаций нам помогали с дополнительным оборудованием: нам пришлось докупать необходимое оборудование прямо в процессе работы. Трудность была также в том, что мы всё это делали на новом, «необкатанном» для себя месте, оно не до конца приспособлено к такой работе: не всегда, например, справлялась вентиляция. Но это всё решаемые трудности. Сейчас мы многие проблемы решили, и наша скорость – одна печка за двое суток, хотя мы понимаем, что это очень немного.
М.М.: Сколько вы всего сделали печек? Планируете как-то их дорабатывать?
Д.Т.: Мы сделали, считая тестовую, шесть штук. Хотели отправить пять, а одну тестовую оставить себе, чтобы дальше её дорабатывать, но и её нас тоже попросили отправить: их не хватало. Сейчас нам пришли новые материалы, и мы можем сделать ещё штук двадцать таких печек. Но сначала нам нужно дождаться результатов использования первой партии, чтобы понять, какие ещё есть проблемы, чтобы их решить, модернизировать печки. Также мы хотим сделать технологическую карту, чтобы потом поделиться опытом работы над печкой.
Процесс работы над печкой
М.М.: Вот работа над разработкой, модернизацией, производством таких печек – это реальная инженерная задача. Какой путь должен быть у современного школьника, что ему делать во время и после школы, чтобы справляться с такими задачами и вызовами?
Д.Т.: У каждого человека путь должен быть свой, и он должен выбирать его сам – это главное. Мы часто говорим ребятам, что надо слушать близких, они не посоветуют плохого. Но если близкие не совсем компетентны, можно анализировать информацию из открытых источников, которые дают именно данные, а не чужие выводы. Если говорить о важных компетенциях – молодой человек должен уметь задавать вопросы, быть в хорошем смысле почемучкой. Нужно понимать, что те знания, что у тебя есть сейчас – они не конечны. Если ты закончил девять классов, то это не значит, что ты всё четко знаешь на уровне девятого класса. Нужно не останавливаться, учиться каждые день, неделю, месяц, год – нужно постоянно получать новые знания и не почивать на уже заслуженных лаврах. Ну и, конечно, нужно найти сферу своих интересов: смотреть по сторонам, находить позитивное, двигаться в сторону позитивного и создавать что-то хорошее и правильное. Важно помнить, что не всегда то, что тебе подают как хорошее, действительно хорошо, и, соответственно, называемое плохим не всегда является плохим. Тут уже надо включать критическое мышление.
Я не буду говорить «приходите в ЦМИТы, мы вас всему научим» – это будет глупо. Не везде есть такие же повернутые на голову люди, которые так глубоко в это дело погружаются. Мне грустно слышать, когда кто-то говорит: «Вам проще, а у нас ничего нету». Да, может и так, но… Когда мы начинали в 2009, у нас была одна доска – та самая прозрачная, которую мы сами же и сделали. Зато на ней мы многие проекты с ребятами разбирали. Или на бумаге и картоне объясняли про рёбра жесткости. Так что ограничение всегда только в твоей голове: ты сам ставишь себе границы, объявляешь вслух, что их невозможно преодолеть. Но ты сам же их себе и создал. Никто, кроме тебя самого, тебя не ограничивает.
М.М.: Вот работа над разработкой, модернизацией, производством таких печек – это реальная инженерная задача. Какой путь должен быть у современного школьника, что ему делать во время и после школы, чтобы справляться с такими задачами и вызовами?
Д.Т.: У каждого человека путь должен быть свой, и он должен выбирать его сам – это главное. Мы часто говорим ребятам, что надо слушать близких, они не посоветуют плохого. Но если близкие не совсем компетентны, можно анализировать информацию из открытых источников, которые дают именно данные, а не чужие выводы. Если говорить о важных компетенциях – молодой человек должен уметь задавать вопросы, быть в хорошем смысле почемучкой. Нужно понимать, что те знания, что у тебя есть сейчас – они не конечны. Если ты закончил девять классов, то это не значит, что ты всё четко знаешь на уровне девятого класса. Нужно не останавливаться, учиться каждые день, неделю, месяц, год – нужно постоянно получать новые знания и не почивать на уже заслуженных лаврах. Ну и, конечно, нужно найти сферу своих интересов: смотреть по сторонам, находить позитивное, двигаться в сторону позитивного и создавать что-то хорошее и правильное. Важно помнить, что не всегда то, что тебе подают как хорошее, действительно хорошо, и, соответственно, называемое плохим не всегда является плохим. Тут уже надо включать критическое мышление.
Я не буду говорить «приходите в ЦМИТы, мы вас всему научим» – это будет глупо. Не везде есть такие же повернутые на голову люди, которые так глубоко в это дело погружаются. Мне грустно слышать, когда кто-то говорит: «Вам проще, а у нас ничего нету». Да, может и так, но… Когда мы начинали в 2009, у нас была одна доска – та самая прозрачная, которую мы сами же и сделали. Зато на ней мы многие проекты с ребятами разбирали. Или на бумаге и картоне объясняли про рёбра жесткости. Так что ограничение всегда только в твоей голове: ты сам ставишь себе границы, объявляешь вслух, что их невозможно преодолеть. Но ты сам же их себе и создал. Никто, кроме тебя самого, тебя не ограничивает.
Печки, привезенные в город Попасная
*Кванториум – формат дополнительного образования, среда для ускоренного развития ребенка по различным научно-исследовательским и инженерно-техническим направлениям.
ЦМИТ – площадка для технического творчества, оснащенная современным оборудованием цифрового производства (принтеры, сканеры, станки, ручной инструмент и др.). В ЦМИТе могут обучаться и работать люди любого возраста – школьники, студенты, взрослые.
*Кванториум – формат дополнительного образования, среда для ускоренного развития ребенка по различным научно-исследовательским и инженерно-техническим направлениям.
ЦМИТ – площадка для технического творчества, оснащенная современным оборудованием цифрового производства (принтеры, сканеры, станки, ручной инструмент и др.). В ЦМИТе могут обучаться и работать люди любого возраста – школьники, студенты, взрослые.