Н.С.: Миша, расскажи, пожалуйста, о себе и о своем проекте.
М.Л.: Мне пятнадцать, я умею программировать и организовывать проблемные исследования. Это когда у тебя есть гипотеза о причинах проблем, возникающих у людей, ты интервьюируешь их, чтобы проверить ее, а потом, может быть, придумать решение.
Сейчас мне интереснее пытаться заниматься математикой и фундаментальными науками. Я активный член КЭМа при МЦНМО. Это не кружок в обычном понимании: мы там собираемся и обсуждаем, что узнали на досуге про математику, что хотим изучить, делимся информацией о наших попытках исследований и помогаем идеями друг другу. Участников вроде меня, которые не могут посетить встречи вживую, подключают по зуму.
Мой первый и пока что последний масштабный проект – это GeoSolve, приложение, помогающее в изучении геометрии. Оно решает планиметрические задачи и пошагово объясняет решение, визуализируя его. Я занимался им полтора года назад, сейчас проект заброшен, но результатом я доволен, потому что получил неплохой опыт, приобрел ценные навыки и сделал определенные выводы.
Н.С.: В каких мероприятиях Кружкового движения НТИ ты участвовал?
М.Л.: В Олимпиаде КД НТИ, Rukami, «Архипелаге», «Цифровом Прорыве»… Но во всех дистанционно.
Н.С.: Какие из этих образовательных проектов тебе больше запомнились и почему? Можешь рассказать о них?
М.Л.: Олимпиада КД НТИ очень крута, правда, грустно, что все свои два раза я участвовал в ней онлайн. Мне нравится, как она помогает развиться в изначально незнакомых областях. Ее финал дарит ни с чем не сравнимые ощущения, когда чувствуешь ответственность за всю команду и пытаешься вложится по полной, забив на сон и еду. Правда, это очень изматывает... возможно, оффлайн чуть проще в этом плане.
Наша команда на последнем финале состояла из двух нейрофизиологов (Марины Горбачевой и Анны Гудовских) и двух программистов (меня и Сергея Смирнова).
Школа IT-решений – тоже прекрасная возможность для развития, хоть она и не от КД. На ней можно познакомиться с предпринимательством и влиться в тусовку компании «КРОК». Там я с Полиной Егоровой делал проект про помощь в документообороте в сфере IT-аудиторства. Мы искали проблемы у людей самых разных специальностей, и в конце концов обнаружили, что у одного IT-менеджера в работе огромное количество бумажной волокиты. Тогда мы начали проблемное исследование: проводили интервью с другими сотрудниками, чтобы понять, сталкиваются ли они с подобным затруднением и насколько это критично. Проблема казалась серьезной, но мы посчитали и поняли, что не настолько, чтобы аудиторские компании были готовы купить рецепт ее решения.
Н.С.: Планируешь ли ты участвовать в похожих образовательных проектах?
М.Л.: Буду участвовать в Национальной технологической олимпиаде в этом году, потому что это интересно. И я хочу, наконец, попасть на офлайн-финал.
Но вообще я понял, что прикладные штуки меня не очень увлекают, и пытаюсь подтянуть уровень моих математических знаниях до академического уровня.
Н.С.: То есть тебе теория интереснее практики? Почему? И как ты хотел бы использовать в будущем свои математически знания академического уровня?
М.Л.: Да, интереснее. Почему-то даже если представить, что я работаю программистом в каком-нибудь Google или другой престижной IT-компании, даже если продукт, над которым я работаю, действительно важен, и им пользуются миллионы, это все равно не звучит для меня интересно и классно.
Академический уровень математики я хотел бы использовать в исследованиях. Проще говоря, я хочу быть ученым-математиком. Мне кажется, что мне никогда не перестанет быть интересна математика, но вполне вероятно, что я еще поменяю свое мнение.
Н.С.: Но сейчас многие мероприятия стараются развить именно прикладные навыки. Как думаешь, в каких из них ты мог бы участвовать, чтобы углубиться в академическую математику?
М.Л.: В олимпиадах, наверное, хотя они скорее учат быстро понимать проблему и быстро находить ее решения, ведь на них для решения нескольких задач дается всего несколько часов. В реальных исследованиях, между тем, на одну задачу порой может уходить несколько лет.
Честно говоря, не знаю, где еще поучаствовать, зато знаю, где доставать материалы для обучения и искать тусовки людей с похожими интересами – в МЦНМО.
Н.С.: А как достижения в области математики могут потом пригодиться, стать чем-то большим, чем просто теория?
М.Л.: Это вопрос, который задают почти все, и он, как мне кажется, странный. Перельманом была доказана гипотеза Пуанкаре. Это очень крутое открытие, но обычным людям сложно объяснить как оно пригодится в повседневности. Математика – язык, обобщающий модели реального мира. Развивая этот язык, создавая для него новые слова, можно будет говорить на нем все больше и больше, хотя в данный момент мы можем и не понимать, для чего нужны эти самые математические «слова».
Много лет теория машинного обучения мало использовалась, и только в последнее десятилетие действительно «пригождается», потому что появились достаточные компьютерные мощности. В 70-x можно было сказать математикам, развивающим эту теорию, что они не очень умны, ведь то, что они делают, не помогает людям.
Опираясь на опыт, мы можем понять, что развитие математики приводит и к развитию других наук. Может выйти так, что то, над чем ученый работал всю свою жизнь, понадобится людям только после его смерти, от этого кому-то может быть грустно, но мне интересно заниматься такой работой.
Н.С.: Ты прав, многие смотрят на технологии достаточно прагматично и желают использовать все открытия здесь и сейчас. Работать на будущее, на мой взгляд, очень благородно.
М.Л.: Так технологии и должны работать здесь и сейчас, а фундаментальные науки –нет. Я работаю не на будущее, а на себя. Мне все равно, что будет с человечеством и его будущим, если я в нем не буду жить. Но, конечно, это не значит, что я за прожигание ресурсов и создание проблем будущим поколениям. Просто я занимаюсь математикой для себя.
Н.С.: Ну что ж, почему бы не позволить себе это. А каким ты видишь в будущем КД и его отношения с теоретическими знаниями? Чего бы тебе от него хотелось, и что хотелось бы ему пожелать?
М.Л.: В КД я хочу быть просто активным участником, тут часто можно встретить классных людей, в том числе среди организаторов. Я хочу пожелать КД оффлайн-финала Олимпиады!
Н.С.: Будем на это надеяться. У меня остался последний вопрос: почему школьники работают (и ты, в частности, отвечал на мои вопросы) ночью? Когда они спят?
М.Л.: Спят тоже по ночам. Просто, когда ты школьник, днем очень много отвлекающих факторов, а ночью тишина и спокойствие, проще сосредоточиться.
Хотя самый идеальный для меня режим – ложиться в 9 вечера и просыпаться в 4-5 утра, когда тоже никто не мешает, а день как будто становится длиннее.
Н.С.: Миша, ты интересная личность и рассказал мне много неожиданного. Спасибо за интервью!
